Советский атомный проект

 

Исследования в области ядерной физики и первые организационные мероприятия по проблеме урана в СССР до 1941 года

Открытие в 1896 г. А.Беккерелем явления радиоактивности положило начало исследования физики ядра во многих странах мира.

В начале XX в. физика в России являлась одной из наиболее слаборазвитых наук. Следует также отметить, что в России работы, связанные с изучением явления радиоактивности, пробивали себе дорогу с большим трудом в силу объективных и субъективных причин, в частности скудости экспериментальных возможностей и скептического отношения Д.И.Менделеева к возможностям трансмутации элементов . Тем не менее, сразу же после открытия радиоактивности русские ученые Н.Н.Бекетов, А.М.Бутлеров, Н.А.Морозов, Н.А.Умов и другие высказали гипотезы о сложности атомов и возможности их деления. Н.Н.Бекетов еще за 10 лет до получения основоположником ядерной физики Э.Резерфордом первого искусственного превращения ядра азота в кислород в 1909 г. сделал заключение о возможности искусственного, превращения атомов с помощью соответствующих установок.

К числу пионеров, исследовавших в России явление радиоактивности, можно отнести и А.Ф.Иоффе, выполнявшего в годы своей работы в лаборатории Рентгена в 1903-1906 гг. ряд крупных исследований в этой области, результаты которых в то время не были опубликованы.

Подлинный рывок в развитии изучения радиоактивности произошел в 1908-1910 гг. благодаря деятельности В.И.Вернадского, когда под его руководством начади проводиться целенаправленные работы в этой области. Именно он впервые в России на общем собрании Академии наук в декабре 1910 г. заговорил об «открывающихся в явлениях радиоактивности источниках атомной энергии, в миллионы раз превышающих все те источники сил, какие рисовались человеческому воображению» . Уже в том же 1910 г. при Петербургской академии наук была создана специальная Радиевая комиссия под руководством Вернадского, а в 1911 г. были организованы первые радиевые экспедиции в Закавказье, Забайкалье, Фергану и на Урал – так благодаря В.И.Вернадскому с 1911 г. началось изучение имевшихся в России радиоактивных минералов. В.И.Вернадский настаивал на том, что в России должны быть нанесены на карту месторождения радиоактивных минералов.

Сразу после Октябрьской революции развитие отечественной физической науки непосредственно связано с именем А.Ф.Иоффе, одной из существенных заслуг которого перед наукой и страной стало создание огромной физической школы, из которой вышли крупнейшие советские физики. В 1918 г. А.Ф.Иоффе, Д.С.Рождественский, М.И.Неменов обратились к советскому правительству с инициативой, направленной на развитие науки в стране. М.И.Неменов просил наркома просвещения А.В.Луначарского поддержать идею организации в Петрограде нового физического института.

23 сентября 1918 г. стараниями М.И.Неменова и А.Ф.Иоффе был создан Государственный рентгенологический и радиологический институт (ГРРИ). В ноябре 1921 г. физико-технический отдел ГРРИ выделился в самостоятельный Государственный физико-технический рентгенологический институт (в дальнейшем Ленинградский физико-технический институт — ЛФТИ), который более трех десятилетий возглавлял А.Ф.Иоффе. В январе 1922 г., также на базе ГРРИ, В.И.Вернадским был основан Радиевый институт (РИАН), ставший в то время единственным в стране комплексным радиологическим центром с физическим, экономическим и геологическим отделами. Основной задачей РИАНа Вернадский считал работу по овладению атомной энергией. В РИАНе в 1920-30-е гг. закладывались основы фундаментальных радиологических знаний, формировались школы радиохимиков, физиков-радиологов и радио-геохимиков.

В 1923 г. А.Ф.Иоффе предлагает место директора РИАНа П.П.Капице, приобретшему к этому времени научный авторитет в области ядерной физики. Свой путь в науке П.Л.Капица начал именно с исследований ядра, выполнив студентом III курса на кафедре А.Ф.Иоффе в Петроградском политехническом институте в 1916 г. работу по инерции электронов. Однако П.П.Капица не принял предложения А.Ф.Иоффе. Директором РШНа станет В.Г.Хлопин — ученик и помощник В.И.Вернадского.

Началом работ по делению ядра в СССР можно считать 1920-е гг. Так, с начала 20-х гг. Д.В.Скобельцын, а затем Л.В.Мысовский и П.И.Лукирский изучали космические лучи. В 1920 г. Н.Н.Семенов начал исследования по ионизации атомов и молекул совместно с учеником Кондратьевым, который с 1924 г. самостоятельно развивал эту тему. В 20-е гг. Н.Н.Семенов начинает создавать теорию разветвленных химических процессов и в 1931-34 гг. пишет монографию «Цепные реакции». В декабре 1920 г. П.Л.Капица совместно с Н.Н.Семеновым направили в журнал Российского физико-химического общества статью «О возможности экспериментального определения магнитного момента атома». Экспериментальная проверка этой работы осуществлена не была из-за технических трудностей, поэтому известность за подобную работу, и теоретически и экспериментально выполненную в Германии и опубликованную в 1922 г. получили не российские ученые, а О.Штерн и В.Герлах. С 1921 г. П.Л.Капица работал во всемирно известном центре изучения радиоактивности и строения атомного ядра в Кембридже в Кавендишской лаборатории под руководством Э.Резерфорда.

В 1925 г. вышла совместная работа А.Ф.Иоффе и Н.И.Добронравов «Наблюдение за распространением импульса рентгеновского излучения». Хотя А.Ф.Иоффе и не занимался специально ядерной физикой, он сделал очень важное предсказание о возможности ядерных превращений с помощью искусственного ускорения субчастиц, зафиксированное в отчетах о научной работе ЛФТИ за 20-е гг. Эта идея Иоффе нигде не публиковалась, но высказана она была за несколько лет до изобретения Э.Лоуренсом в 1932 г. первого в мире ускорителя частиц.

В 1928 г. один из первых в мире и первый в СССР теоретик в физике ядра, сотрудник РИАНа Г.А.Гамов создал первую ядерную теорию альфа-распада, отправной точкой которой стала работа отечественных физиков Л.И.Мандельштама и М.А.Леонтовича.

Таким образом, 20-е гг. завершились для советской ядерной физики достижением результата мирового значения и масштаба, признанием за границей.

С началом 30-х гг. ядерная физика становится одним из основных направлений отечественной физической науки. Работы по изучению структуры атомного ядра и ядерных превращений получили развитие в РИАНе, ЛФТИ и УФТИ. В 30-е гг. эти институты тесно взаимодействовали и провели ряд совместных работ. С середины 1934 до середины 1935 г. было осуществлено 10 совместных публикаций РИАНа и ЛФТИ, 2 из которых с участием УФТИ. Эти исследования положили начало нейтронной физике в СССР. В 1932 г. в РИАНе состоялась первая Всесоюзная конференция по радиоактивности.

Свидетельством активной научной деятельности в области ядерной физики стали 5 проводившихся в СССР с 1933 по 1940 г. Всесоюзных конференций по физике атомного ядра, в работе которых принимали участие крупные зарубежные ученые-специалисты по ядерной и теоретической физике. Среди них: Ф.Жолио, Ф.Перрен, П.Дирак, В.Паули, Р.Пайерлс, Ф.Разетти, П.Оже. Специальным приказом по ЛФТИ А.Ф.Иоффе предусмотрел необходимость создания ядерных семинаров, регулярно проводившихся с ноября 1932 г. 5 раз в месяц. Ученым секретарем этих семинаров был Д.Д.Иваненко, выдвинувший в 1932 г. протонно-нейтронную модель ядра. И в том же 1932 г. Г.А.Гамов опубликовал монографию «Строение атомного ядра и радиоактивность».

С конца 1932 г. физика ядра прочно вошла в тематику работ ЛФТИ. В декабре 1932 г. начала свою деятельность Группа по ядру во главе с А.Ф.Иоффе и И.В.Курчатовым. Для быстрого развития ядерных исследований А.Ф.Иоффе приглашает в свой институт способных молодых физиков, и в первую очередь И.В.Курчатова, возглавившего с 1933 г. отдел ядерной физики, созданный в ЛФТИ. В его состав отдела входило 4 лаборатории под руководством Л.Арцимовича, Л.В.Скобелицына, братьев Алихановых и И.В.Курчатова, возглавлявшего лабораторию ядерных реакций.

В марте 1933 г. на заседании одного из ядерных семинаров И.В.Курчатов выступает с докладом «Расщепление ядер», а через 2 года, в 1935 г. в свет выходит посвященная этому новому для науки явлению монография И.В.Курчатова «Расщепление атомного ядра». В 1935 г. было опубликовано 17 оригинальных научных работ И.В.Курчатова. Таким образом, в 30-е гг. институт А.Ф.Иоффе (ЛФТИ) стал ведущим в СССР центром исследований в физике ядра. К началу 1934 г. ядерная физика становится второй по важности в физике областью исследований.

О масштабах быстрого развития в СССР в 30-е гг. работ по физике ядра свидетельствует также рост кадров, двигающих вперед отечественную науку. Так, в работе первой Всесоюзной конференции по физике атомного ядра в 1933 г. принимало участие около 30 специалистов, а в работе второй конференции в 1937 г. участвовало уже свыше 100 ученых-ядерщиков, а в работе последней 1940 г. - свыше 200 специалистов.

Очевидно, что в те годы единственными целями овладения внутриатомной энергией были мирные цели. В 1930 г. В одной из своих статей А.Ф.Иоффе писал, что в колоссальном количестве внутриатомной энергии нужно искать выход из того энергетического кризиса, который грозит человечеству через 2-3 сотни лет, учитывая чудовищный рост промышленности и относительно небольшие природные запасы топлива (леса, угля, нефти).

5 марта 1938 г. группа ученых-физиков А.Ф.Иоффе, И.В.Курчатов, А.И.Алиханов, Д.В.Скобельцын, Арцимович и другие обратились с письмом к Председателю СНК СССР В.М.Молотову, в котором подчеркивая, что развитие работ по ядерной физике в СССР уже получило большую поддержку со стороны правительства, ученые сообщают, что имеющаяся техническая база как в количественном, так и в качественном отношении, незначительна, и отстает от того, чем располагают капиталистические государства. Однако это сообщение осталось без ответных действий со стороны правительства, так как, судя по резолюции Молотова на этом письме: «Что ответить?», направленной в ряд ведомств, глава советского правительства не имел представления о государственной значимости развития исследований в этой области и эта недальновидность, потом сыграют злую шутку, и только благодаря колоссальному напряжению сил, она будет исправлена.

В 1938-39 гг. при поддержке Президиума АН СССР важнейшие физические институты вошли в состав АН СССР, за исключением УФТИ, переданного АН УССР. Но материально-техническое обеспечение работ по ядерной физике и экспериментальная база по-прежнему оставались недостаточными, несмотря на проведенную реорганизацию.

Осенью 1938 г. была организована комиссия по атомному ядру во главе с С.И. Вавиловым, в которую вошли А.Ф. Иоффе, А.Н. Алиханов, И.В. Курчатов, И.М. Франк, В.С. Векслер, А.И. Шпетный.

В начале 1939 г. Президиум АН вновь обсуждает проблему атомного ядра. Президент АН СССР Комаров и секретарь Президиума АН Веселовский делают очередную попытку привлечь внимание правительства к проблемам развития ядерной физики в СССР, направляя в СНК очередное письмо. В нем они утверждают, что физика атомного ядра является одним из важнейших отделов современной физики, а техническая база советской физики крайне недостаточна и резко отстает от имеющейся в зарубежных лабораториях. Президиум АН полагает, что в АН в Москве необходимо создать центральную лабораторию по изучению ядра. Но в ответ СНК лишь разрешил АН выделить необходимые лимиты капиталовложений за счет плана капитальных работ АН на 1939 г, то есть только за счет внутренних ресурсов АН.

Дело в том, что для исследований ядра необходимы были специальные установки — ускорители, источники частиц для бомбардировки и расщепления ими ядер. Также необходим был начальный комплекс исследований с нейтронами, а наилучшим источником нейтронов для таких исследований является циклотрон, аппарат, изобретенный Э.Лоуренсом и впервые в мире сооруженный в 1932 г. в Беркли (США).

СССР стал второй в мире страной, в которой появились циклотроны. Первая попытка создания в СССР циклотрона была осуществлена Н.А.Еремеевым сразу же в 1932 г. в лаборатории ЛФТИ, возглавляемой И.В.Курчатовым . Но первым в СССР и в Европе действующим циклотроном по типу ускорителя Лоуренса, стал циклотрон РИАНа, сооружение которого было начато по инициативе Л.В.Мысовского при активной поддержке В.И.Вернадского и В.Г.Хлопина в 1932 г. В начале 1937 г. состоялся его пуск, а с августа 1937 г. заведующим циклотронной лабораторией РИАНа стал И.В.Курчатов.

Циклотрон способствовал развитию нейтронной физики в СССР и получению различных искусственных радионуклидов. С помощью ускорителя В.Г.Хлопиным, М.А.Пасвик и Н.В.Волковым изучались продукты расщепления ядер урана нейтронами и были установлены два новых типа распада. На циклотроне РИАНа В.Г.Хлопин выполнил серию работ, в которых обнаружил, что процессы деления ядер урана протекают различными путями. В этих экспериментах В.Г.Хлопин впервые в мире получил указание на образование трансуранов. Еще в 1935 г. О.Ган и Л.Мейтнер в Берлине обнаружили, что некоторые продукты превращения урана не являются изотопами ни одного их известных химических элементов. И в том же 1935 г. к аналогичным результатам пришли В.Г.Хлопин и М.А.Пасвик-Хлопина, показавшие, что это – трансурановые элементы, которые могут быть химически отделены друг от друга.

После исследований на циклотроне, в апреле 1939 г. в письме В.И.Вернадскому В.Г.Хлопин сообщил, что его опыты, вероятно, говорят о том, что трансураны все же существуют, и что распад урана под действием нейтронов течет различными путями. Это писалось более чем за год до обнаружения Ф.Абельсоном и Э.Макмилланом на циклотроне в Беркли образования плутония-239 при облучении урана-238 нейтронами. Следовательно, В.Г.Хлопин находился на верном пути, и только обстоятельства предвоенного и военного времени помешали ему форсированно довести свои эксперименты по проблеме трансуранов до успешного завершения.

В 30-е г. В.Г.Хлопин также занимался исследованием и проводил эксперименты по изучению распределения в растворах микрокомпонент между двумя фазами. Им было установлено, что это распределение подчиняется определенной закономерности, которая позже была названа законом Хлопина, а через 7 лет результаты этих исследований послужили основой для разработки в СССР технологии выделения плутония-239 (основной компонент ядерной плутониевой бомбы) из облученного в реакторе урана.

В 1935-36 гг. А.И.Алиханов и И.В.Курчатов разработали для ЛФТИ проект значительно более мощного и большего, чем в РИАНе циклотрона. Председателем комиссии по рассмотрению этого проекта циклотрона в 1938 г стал П.Л.Капица. Капица критиковал проект за отсутствие оригинальности, поскольку в основе его лежали идеи Лоуренса без каких-либо существенных нововведений. Протокол первого заседания комиссии от 7 июня 1938 г содержит сведения об отношении П.Л.Капицы к уровню развития отечественной физики на тот период. Капица стремился к тому, чтобы новые технические сооружения в СССР являлись шагом вперед по сравнению с тем, что делалось за рубежом. Иначе, как считал Капица, СССР всегда будет отставать. Авторы же проекта настаивали на том, что не ставили целью усовершенствовать циклотрон Лоуренса, поскольку он им необходим для развития работ по ядерным исследованиям. Втрое заседание комиссии 28 июня 1938 г вынесло заключение о необходимости постройки циклотрона ЛФТИ для развития в СССР работ в области физики ядра. В сентябре 1939 г было начато строительство, а пуск циклотрона ЛФТИ планировался на январь 1942 г., но из-за начавшейся войны он и не был достроен.

В 1932 г. в УФТИ был создан двухкаскадный ускоритель, с 1933 г. там стал создаваться электростатический ускоритель, разработанный И.В.Курчатовым и А.К.Вальтером. Ими также был разработан импульсный ускоритель. На этой технике И.В.Курчатовым и А.И.Лейлунским были проведены исследования атомных ядер при помощи нейтронов, незадолго до этого открытых англичанином Чадвиком. Весной 1935 г. в УФТИ началась постройка уникальной «электронной пушки» — одной из крупнейших и самых совершенных установок такого рода в мире, предназначенной для исследования процессов в ядре, бомбардируемом потоком электронов, разработанной под руководством И.В.Курчатова, К.Д.Синельникова, А.К.Вальтера. В 1937 г. в УФТИ был пущен генератор Ван-де-Граафа.

Таким образом, ясно видно, что с начала 1930-х гг. не только теоретическая, но и экспериментальная советская ядерная физика ни в чем не уступала уровню мировых исследований в этой области.

Открытие немецкими учеными О.Ганом и Ф.Штрассманом в самом конце 1938 г. деления урана многих заставило по-новому оценить значение дальнейших исследований в области ядерной физики. После этого открытия всех физиков волновал вопрос о принципиальной возможности осуществления цепной ядерной реакции. С этого времени И.В.Курчатов ориентировал своих сотрудников на решение этой центральной задачи по искусственному созданию цепной реакции деления. При этом он руководил всеми исследованиями от постановки экспериментов до критического анализа результатов.

В ноябре 1939 г. на Харьковской сессии АН СССР по атомному ядру Ю.Б.Харитон предложил применить его количественно обоснованную разработку разделения газов центрифугированием, опубликованную в 1937 г. для разделения изотопов урана на центрифугах.

В 1939 г. Г.Н.Флеров с Л.И. Русиновым предприняли эксперимент, в котором пытались оценить модельную возможность протекания цепной ядерной реакции. Хотя она и не была осуществлена, но этот эксперимент дал результаты по определению ключевого параметра цепной реакции.

В ноябре 1940 г. на Всесоюзном совещании по физике атомного ядра И.В.Курчатов сделал доклад, в котором заявил, что советские физики находятся почти на грани овладения цепной самоподдерживающей ядерной реакцией, отметив возможность ее осуществления. В докладе И.В.Курчатов сообщил о том, как практически получить цепную реакцию для чистого урана и смеси урана с тяжелой водой, подробно рассмотрев уран-водную систему и сформулировав для нее условие – обогащение урана изотопом уран-235. Также И.В.Курчатов сделал вывод о возможности осуществления цепного распада урана-235 в необогащенной системе уран-вода в качества замедлителя. Кроме того, И.В.Курчатов разобрал в своем докладе возможности цепной реакции на быстрых нейтронах в чистом уране-235 без замедлителя, а это основной принцип заряда ядерного горючего для будущих атомных бомб. В заключение доклада И.В.Курчатов подчеркнул, что только новые, очень эффективные методы разделения изотопов урана обеспечат осуществление цепной ядерной реакции. Впоследствии в своей докладной записке 1943 г. И.В.Курчатов отмечал, что по состоянию на июнь 1941 г. советские физики уже изучали конкретные схемы осуществления цепных реакций в обычном металлическом уране, в металлическом уране-235, в смеси из обычного урана и тяжелой воды, в смеси из обычного урана и углерода.

Начиная с середины 30-х годов в СССР почти не попадает специализированная литература, и советские ученые не могли знать о разработках, ведущихся за границей. Внутренняя сфера информации была так же наглухо закрыта. Публиковаться было тяжело, и физикам надо было постоянно отстаивать свои методы работы и свои убеждения. Постоянная конфронтация с политическими деятелями отрывала их от непосредственных исследований. Так же недостаточность финансирования и не заинтересованность государства в подобных исследованиях. И последнее: советские политические деятели не доверяли своим же ученым, считая, что те только и ищут повода к «вредительству».

16 июля 1940 г. заседание Президиума АН СССР обсудило доклад В.И.Вернадского по урановой проблеме и, приняв к сведению, что «техническое использование внутриатомной энергии возможно», решили создать комиссию, по углубленному изучению данной проблемы. Комиссия должна была разработать план работы на 1941 г.

Урановая комиссия начала свою деятельность принятием программы работ, в которой была четко определена тематика исследований, направленных на поиск наиболее рациональных способов практического выделения атомной энергии, были названы институты и другие научные организации, которым надлежало принять участие в выполнении программы.

Комиссия должна была разработать следующие вопросы:

• до 1 августа 1940 г. разработать план развития в АН СССР работ по использованию энергии урана, созданию методов разделения изотопов урана и управлению процессами радиоактивного распада.
• подготовить проект развернутой записки по данной проблеме в СНК СССР
• определение тематики научно-исследовательских работ институтов АН в области изучения урана
• организация разработки методов разделения или обогащения изотопов урана
• исследования по управляемым процессам радиоактивного распада
• осуществление координации и общего руководства научно-исследовательскими институтами АН по проблеме урана

Таким образом, круг проблем, очерченных для работы Урановой комиссии, полностью соответствовал будущим мероприятиям, реализовывавшимся в ходе разработки советского атомного проекта, в основном уже после войны.

На заседании 30 июля 1940 г. был утвержден состав Урановой комиссии под председательством В. Г. Хлопина, в которую вошли В.И.Вернадский, А.Ф.Иоффе, А. Е.Ферсман, С.И.Вавилов, П.П.Лазарев, А.Н.Фрумкин, Л.И.Мандельштам, Г.М.Кржижановский, П.Л.Капица, И.В.Курчатов, Л.И.Щербаков, А.П.Виноградов, Ю.Б.Харитон.

В довоенный период деятельность Урановой комиссии и попытки создать государственный фонд урана, организовать производство его соединений, объединить и форсировать работы по разведке урановых месторождений остались без успеха, а начавшаяся Великая Отечественная война прервала эту деятельность.

Следует отметить, что в задачи Урановой комиссии не входил поиск практических путей создания атомного оружия, она преследовала лишь цели обеспечения возможности овладения энергией атома для мирного ее использования для нужд народного хозяйства страны.

Первыми в СССР использование атомной энергии в оружейных целях предложили сотрудники УФТИ В.А.Маслов и B.C.Шпинель, подавшие в октябре 1940 г. в отдел изобретательства Красной Армии заявку «Об использовании урана в качестве взрывчатого и отравляющего вещества». Правда, по мнению главного конструктора первых советских атомной и водородной бомб Ю.Б.Харитона, проанализировавшего впоследствии предложенную авторами формулу, с научной точки зрения она не представляла интереса.

Однако в отношении высказанной авторами идеи это не столь важно. Важен сам факт, прецедент подачи подобной заявки еще в 1940 г., свидетельствующий о том, что научная мысль советских физиков была в тот период одной из передовых, направленных на поиск новых возможностей и решения исходя из самых последних достижений мировой науки. Тем более, что в заявке указывалось на действительно реальные свойства ядерного оружия, а именно, что помимо колоссальной разрушительной силы взрыва урановой бомбы, продукты этого взрыва, являясь радиоактивными веществами, обладают отравляющим действием в тысячи раз превышающим действие самых сильных ядов, поскольку эти продукты в газообразном состоянии разлетаются на колоссальную площадь и сохраняют свои свойства в течение долгого времени, что в военном отношении не менее привлекательно, чем разрушительная сила бомбы.

Вице-президент РАН, нынешний директор ФТИ им. А.Ф.Иоффе Ж.И.Алферов считает, что атомное оружие было создано в СССР благодаря тому, что уже в 1920-30-е гг. у нас была своя, отечественная школа физиков, возникшая прежде всего благодаря А.Ф.Иоффе и так называемому «детскому саду папы Иоффе», который сформировался в ЛФТИ. «Никакая разведка, — подчеркивал Ж.И.Алферов, — не могла бы нам дать атомное оружие и решить атомную проблему». Эту мысль Ж.И.Алферов также высказал на состоявшимся 28 июня 1994 г. обсуждении в Президиуме РАН о роли советских спецслужб в создании в СССР атомного оружия: «Без научно-технического потенциала, созданного в 1920-30-е гг. при самой совершенной работе разведки ничего не могло быть сделано».

Хотя бывший советский атомный разведчик В.Б.Барковский свидетельствует, что еще в октябре 1940 г. возглавлявший отдел научно-технической разведки Л.Р.Квасников ориентировал ряд советских резидентур на проникновение в ведущие центры ядерных исследований специальной директивой о выявлении за рубежом центров работ по урану и добыче информации о работах крупнейших физиков. Однако Барковский утверждает, что ни в 1939, ни в 1940 г Научно-техническая разведка (НТР) не имела ни указаний свыше, ни запросов советских ученых на западную научно-техническую информацию. НТР не имела никаких контактов с Урановой комиссией, а сама комиссия даже не подозревала о существовании НТР.

Итак, очевидно, что на основании фактов научных результатов, достигнутых советскими физиками в 1920-30-е гг. в области ядерных исследований, бесспорен вывод о том, что состояние исследований по ядерной физике в СССР до Великой Отечественной войны соответствовало мировому уровню, несмотря на то, что начало активизации этих работ в СССР происходило намного позже, чем в Европе и США.

Советские физики в этот период вплотную подошли к теоретическому решению проблемы создания ядерного оружия, и многие из них понимали актуальность этой проблемы.

Таким образом, обоснованным представляется заключение о том, что успешная реализация в дальнейшем в СССР атомного проекта стала возможной благодаря прочному фундаменту знаний и опыта, заложенному в советский физической науке в предвоенные годы, благодаря преемственности этапов отечественных атомных исследований.

Однако следует подчеркнуть, что правительство советского государства в тот период игнорировало все попытки отечественных ученых привлечь внимание государства к проблемам ядерной физики, приобретшим в самом конце 1930-х гг. уже серьезный внешнеполитический аспект, в связи с реальностью создания ядерного оружия.

Высшее советское руководство не доверяло мнению отечественных ученых, что в результате привело к тому, что до начала Великой Отечественной войны в СССР не были предприняты реально возможные и необходимые меры по практической реализации работ по урановой проблеме.