Советский атомный проект

 

Работы по советскому атомному проекту в 1945 – 1949 гг.

Поворотным моментом для советского атомного проекта стала атомная бомбардировка японских городов Хиросима и Нагасаки, произведенные США 6 и 9 августа 1945 г.

Только после этого события, раскрывшего сущность и опасность атомной монополии США, уже в том же месяце последовали крупные организационные решения по атомному проекту в СССР, которых давно уже добивался И.В. Курчатов, но ранее все его подобные предложения игнорировались.

Постановлением ГКО №9887 от 20 августа 1945 г. при ГКО был создан чрезвычайный в структуре государственной системы орган, которому предстояло возглавить государственное руководство решения ядерной проблемы - "Проблемы № 1" - специальный комитет под председательством Л.П. Берии.

Спецкомитету при ГКО было предоставлено право принимать оперативные меры по решению атомной проблемы, он имел полномочия издавать распоряжения, обязательные к выполнению для наркоматов и ведомств, что имело принципиальное значение в системе советской бюрократии. В случаях, требующих решения Правительства СССР, Спецкомитет мог вносить свои предложения непосредственно на утверждение Председателя ГКО и СНК И.В.Сталина. Из всех материалов по атомному проекту Л.П. Берия выбирал главные и направлял их Сталину. Все основные документы по атомной проблеме подписаны лично Сталиным как Председателем ГКО и СНК, а затем Совмина СССР.

В конце 1945 года правительство принимает решение об организации и немедленном развертывании работ по всему комплексу работ по созданию предприятий атомной промышленности. 17 января 1946 года И.В. Сталину был представлен "Доклад о состоянии работ по получению и использованию атомной энергии" .

Постановлением Совмина СССР №805-327 от 9 апреля 1946 года как филиал Лаборатории №2 создавался непосредственно для разработки конструкции и механизма и создания атомной бомбы именно такой научно-исследовательский, экспериментальный и конструкторский центр, строительство которого началось в мае 1946 года в 80 километрах от г. Арзамас на территории бывшего Саровского монастыря. Но историческое название Сарово особым распоряжением уполномоченного КГБ П.Я. Мешика было строжайше запрещено даже упоминать, и первыми кодовыми обозначениями этого объекта стали "База-112", "Объект-550", "КБ-11", а с весны 1949 года было введено новое условное наименование для переписки "Приволжская контора Главгорстроя СССР п/я 214". Позднее появились названия "Кремлев" и "Москва-300", "Арзамас-75" и наиболее известное "Арзамас-16". Ныне это Российский Федеральный ядерный центр ВНИИ Экспериментальной физики. Постановление правительства о строительстве этого объекта вышло позже начала строительных работ - 21 июня 1946 года. Также были выделены значительные суммы денег для закупки иностранного оборудования.

Постановлением правительства за подписью Сталина для КБ-11 были определены сроки создания атомной бомбы: испытать плутониевый вариант к началу 1948 года, а урановый не позднее середины 1948 . Сроки эти были, конечно же, нереальны.

Но сроки создания атомной бомбы в этот период зависели в большей степени от работы атомной промышленности страны. В ходе подготовительных работ для создания в СССР новой грандиозной по масштабам и объемам работ отрасли, руководством атомного проекта были предприняты некоторые меры по передаче заводов для нужды атомной промышленности.

Все эти мероприятия позволили советскому атомному проекту перейти в 1946 году в промышленную стадию, в ходе которой, в основном на Урале, были созданы предприятия и комбинаты по производству ядерноделящегося материала – горючего для ядерного оружия, тяжелой воды и др.

Постановлением Совмина СССР и ЦК КПСС в августе 1947 г. для натурных испытаний атомных зарядов в районе г. Семипалатинска была создана Горная сейсмическая станция (ГСС) - «Объект-905», научным руководителем которого был назначен М.А.Садовский. В 1948 г. ГСС была преобразована в учебный полигон № 2 (УП-2) Министерства обороны, а позднее - в Государственный центральный научно-исследовательский полигон № 2 (ГЦНИИП-2) или Семипалатинский испытательный полигон, подготовку которого к первым ядерным испытаниям СССР закончили летом 1949 года. За проведение испытаний изготовленной в КБ-11 атомной бомбы отвечало Минобороны, а научное руководство этим испытанием осуществляли не главный конструктор бомбы Харитон и не научный руководитель проекта Курчатов, а Н.Н. Семенов и М.А. Садовский.

Известно, что в первой советской атомной бомбе был реализован принцип американской плутониевой бомбы, подробная схема которой была передана советской разведке немецким физиком-коммунистом К.Фуксом, работавшим в США на Манхэттенский проект. Поэтому первая испытанная СССР бомба была более примитивной и менее эффективной, чем отечественный оригинальный вариант ядерного заряда, предложенный советскими учеными в начале 1949 г., когда Л.В.Альтшулер, Е.И.Забабахин, Я.Б.Зельдович и К.К.Крупников представили руководству атомным проектом «Отчет-предложение», в котором изложили свой вариант атомной бомбы, экспериментальная отработка конструкции которой была ими начата весной 1948 г. При вдвое меньшем весе их схема обеспечивала более чем вдвое большую мощность, значительно меньшим был и диаметр их варианта. В 1949 г. этот вариант был уже обоснован авторами экспериментально и рассчитан. Этот вариант, несомненно, являлся более прогрессивным в сопоставлении с американской схемой. Но воплощен он не был.

Подобный выбор являлся решением не техническим, а политическим и от ученых не зависел, так как режим настаивал на практической реализации именно американского варианта, как уже успешно испытанного, дабы избежать возможных осечек, с точки зрения внешней политики СССР в тот период и учитывая возможные последствия монополии США в этой области, недопустимых.

Если бы советские ученые не были уверены в работоспособности предлагаемого ими оригинального варианта, в той же степени, что и американского, вряд ли они представили его на рассмотрение руководства всего за несколько месяцев до намеченного испытания. В условиях тогдашнего тоталитарного сталинского режима неудача первого испытания грозила жестокими карами всей команде Курчатова, и, более того, означала бы разгром всей советской физики , и ученые, понимая это, кончено отдавали себе отчет в том, чем чревато их предложение. Но линия Сталина и Берии на копирование американского варианта была неизменна, особенно это становится ясно при учете подозрительного отношения Сталина к отечественным ученым.

К лету 1949 года «изделие» было готово к испытанию, которое должно было пройти в степях Казахстана. Был построен небольшой городок на реке Иртыш, примерно в 140 км к северу от Семипалатинска. Этот городок стал известен как Семипалатинск 21, а позднее как город Курчатов. Бомба должна была быть испытана примерно в 70 км к югу от этого места.

Курчатову и его коллегам необходимо было узнать не только, взорвется бомба или нет, но так же необходимо было сделать некоторые замеры результата взрыва, определить какой разрушительной силой она обладала.

На полигоне были построены одноэтажные деревянные дома и четырехэтажные кирпичные здания вблизи башни, а также мосты, туннели, водокачки и другие сооружения. Железнодорожные поезда и вагоны, танки и артиллерийские орудия размещались на прилегающей площади. Приборы поместили в блиндажи около башни на большом расстоянии от башни – на поверхности. Это были детекторы, измеряющие давление, вызванное ударной волной, ионизирующие камеры для определения интенсивности радиации, фотоумножители для ее регистрации и высокоскоростные кинокамеры. В открытых загонах и в закрытых помещениях поблизости от башни поместили животных, чтобы можно было исследовать первые последствия ядерного излучения.

Было подготовлено два танка, оборудованные измерительной аппаратурой и должны были направиться к эпицентру взрыва немедленно после его осуществления. Бурназян хотел убрать танковые башни и добавить свинцовые щиты, но военные были против, объясняя это тем, что так искажается силуэт танков. Курчатов отверг протест военных, сказав, что атомные испытания – это не выставка собак, и что танки – не пудели, которых надо оценивать по их внешнему виду и позам.

Курчатов прибыл на полигон в мае. Он должен был взять на себя руководство испытаниями, в которые были вовлечены тысячи людей. Все подчинялись ему, включая военные подразделения. Первухин был ответственный за подготовку полигона.

В начале августа Первухин вернулся в Москву, чтобы доложить о готовности полигона. Была создана комиссия, наблюдавшая за испытаниями. Председателем этой комиссии назначался Берия; он прибыл на полигон во второй половине августа. Берия проинспектировал выполненные работы, посетил командные и наблюдательные посты и с командного поста по линии правительственной связи доложил Сталину о готовности. Датой испытаний было назначено 29 августа 1949 года – 6 часов утра.

Приезд Берии явился напоминанием о том, что по результатам будет оценено не только качество работ, выполненных Курчатовым и его сотрудниками, но и решена их собственная судьба. Курчатов приложил все усилия, чтобы испытания прошли успешно. Под его руководством перед приездом Берии были проведены две репетиции, чтобы убедиться в том, что каждый знает, где ему надлежит находиться, и чтобы проверить все ли приборы и коммуникационные линии находятся в исправности. Так же был разработан план на завершающую неделю, и сейчас это дало свой результат. Берия в основном проводил время в основном зале, где шла сборка самого заряда.

За окончательной сборкой следили: Берия, Курчатов, Завенягин, Харитон и Зернов; Ванников остался в Москве. Весь процесс занял несколько часов.

Были построены два наблюдательных пункта: один в 15 км к югу от башни – для военных, второй – в 15 км на север от башни – для ученых. Командный пункт находился в 10 км от башни, с которой он был связан кабелем для передачи команды подрыва и линиями связи для получения данных о состоянии «изделия».